ДОСАДНЫЕ НЕТОЧНОСТИ ХОРОШЕЙ КНИГИ

Популярная литература о Пушкине пополнилась сущест­венным вкладом. В издательстве «Правда» массовым тира­жом (350 т.экз.) вышел в свет двухтомник «Жизнь Пушкина, рассказанная им самим и его современниками». Составитель и автор вступительных очерков В.В. Кунин. Со­всем недавно многие почитатели первого поэта России, все, кто интересуются его жизнью и творчеством, с большим интересом прочли две книги того же В. Кунина «Друзья Пушкина», теперь перед нами еще более интересная его работа, посвященная биографии самого поэта. Ее значение, пожалуй, трудно переоценить. Со времени появления в 1930-х годах книги Вересаева «Пушкин в жизни» это пер­вый и безусловно успешный опыт популярного пушкинове­дения в подборке и публикации как уже известных материалов о Пушкине, так и новых, являющихся результа­том архивных и других исследований, опубликованных не­большими тиражами в специальных научных изданиях.

В предисловии к вышедшему двухтомнику говорится: «Цель предлагаемого сборника — собрать вместе хотя бы часть разрозненных официальных, эпистолярных, мемуар­ных свидетельств и, объединив их с автобиографическими строками великого поэта, сделать доступными самому мас­совому читателю… читателю-пушкинисту, чья квалифика­ция за последние десятилетия необычайно возросла…» Можно с удовлетворением отметить, что поставленная со­ставителем нелегкая задача выполнена. И еще в предисло­вии есть такие строки: «Многочисленные стихотворные про­изведения включаются нами в документальный монтаж вов­се не с целью прямого их биографического толкования. Только в контексте писем и всех иных материалов они по­могают воссоздать личную биографию поэта. Это нисколько не противоречит тому факту, что поэтические строки Пуш­кина, рожденные конкретными впечатлениями бытия, пора­зительно точны в деталях». Да, все правильно. О том, что Пушкин всегда конкретен и точен, говорилось уже не раз. И этот факт, несомненно, обязывает всех, кто берет на себя ответственность писать о нем, тем более для массового чи­тателя, быть так же предельно точным в изложении всего, что касается жизни и творчества поэта. К сожалению, при всех упомянутых и бесспорных достоинствах нового сбор­ника В. Кунина, нельзя обойти молчанием досадные неточ­ности, имеющие в нем место.

Не будучи профессиональным пушкинистом, вернее, спе­циалистом научного пушкиноведения в энциклопедическом смысле сегодняшнего его объема, и, следовательно, не имея возможности проанализировать и проверить все факты, да­ты, цитаты и пр., приведенные на полутора тысячах страниц, составляющих «Жизнь Пушкина…», и в том числе вступи­тельные очерки составителя, предпосланные каждой главе, остановлюсь только на одном из них. В первом томе, в четвертой главе есть очерк под названием «В красе надмен­ной и суровой», занимающий всего семь страничек и расска­зывающий о возможном знакомстве Пушкина с Е.А. Стройновской-Буткевич. Этой теме был посвящен наш очерк «Мадригал», упомянутый В. Куниным. Не вступая в полемику о достоверности выдвинутой в «Мадригале» гипо­тезы, укажем лишь на допущенные В. Куниным неточности и ошибки, которые желательно исправить при возможном переиздании его книги. Автор, в основном, пересказывает воспоминания племянника Стройновской Н.С. Маевского и, не посчитав нужным проверить, по возможности, их досто­верность, может быть, и несущественную для семейных мемуаров, но недопустимую в отношении биографии Пушкина, повторяет ошибки мемуариста или же дополняет его текст отсутствующими в нем подробностями. Независимо от значимости этих погрешностей приведем их по порядку.

Вслед за Маевским, Кунин пишет: «… Когда исполнилось ей (Екатерине Буткевич — Б.Б.) 16 лет… в нее страстно влюбился молодой граф Александр Татищев…» О возрасте Маевский не упоминает, это предположение Кунина, а вот старший сын генерала от инфантерии графа Н.А. Татищева — Александр Николаевич — был убит в 180S году в сражении под Аустерлицем и никак не мог быть влюбленным в 1815 году. Второй сын А.Н. Татищева — Сергей — сложил голову под Бородином в 1812 году. Надо полагать, что несостояв­шимся женихом был третий сын генерала — Алексей Нико­лаевич (1792 — 1851гг.), с декабря 1818 года (не позднее — Б.Б.) женатый на Анне Ивановне Грановской. Далее у Кунина читаем: «… Позвали однажды трех сестер в гости к родственникам…» (т.е. на смотрины — Б.Б.). Се­натский секретарь Кохановский и его жена, о которых тут идет речь, следуя Маевскому, родственниками Буткевичей не были.

Кунин: «… Красота Екатерины Буткевич… давно (Б.Б.) уже пленила графа (Стройновского — Б.Б.) …Согласие роди­телей было, казалось, обеспечено…» Маевский: «Красота моей тетки… поразила его… Согласие родителей было заранее обеспечено…» Между «казалось» и «заранее обеспечено» есть существенное различие. Кунин: «…Он (отец Екатерины Буткевич — Б.Б.) позвал дочь… и думать запретил ей о подобных вещах». Маевский: «…Взволнованный и растроганный, он привлек дочь к себе на грудь и сквозь слезы дал ей свое благослове­ние…»

Характеризуя графа Стройновского, Кунин в примечании пишет: «Между прочим, книга В.В. Стройновского «Об ус­ловиях помещиков с крестьянами» (Вильно, 1806г.) напуга­ла правительство и одно время была запрещена». Это не совсем верно. Она была запрещена лично министром народ­ного просвещения А.К. Разумовским, не понявшим казу­истику ее смысла, весьма далекого от истинной защиты прав крепостных крестьян. Исполнивший приказание министра П.И. Голенищев-Кутузов получил выговор. Александр I пи­сал: «В упомянутой книге ничего похожего всем вашим опасениям я не нашел». Более того, современники считали, что именно за эту книгу Стройновский был сделан сенато­ром. Далее Кунин пишет: «В 1817 году (весной — Б.Б.)… состоялась свадьба в Коломне — Храме Покрова… Екатерина Буткевич вышла из церкви графиней Стройновской». В на­шем очерке «Мадригал» указывалось, что свадьба Стройновских состоялась в начале 1819 года. Это подтверждается записью К5 в метрической книге Покровской церкви от 29 января 1819 года: «Господин тайный советник и разных орденов кавалер граф Валериан Стройновский венчался с дочерью г. генерал-лейтенанта Александра Дмитриевича Буткевича девицей Екатериной Александровной…» (См. за­метку Н. Жуковой в газете «Вечерний Ленинград» от 4.04.85г.). Совершенно непонятно, почему В. Кунин, упо­мянув затем наш очерк, публиковавшийся в «Литературной России» N»47,1985г., приписывает нам предположение, что приведенные в нем строки из поэмы «Езерский» мы считаем посвященными Стройновской.

Ничего подобного из текста «Мадригала» не следует. Строфа из «Езерского» приведена лишь как косвенное подтверждение выдвинутой гипотезы. Здесь же читаем: «К ней же (Стройновской — Б.Б.) Б. Матвеевский (псевдоним автора «Мадригала» — Б.Б.) относит и четверостишие 1820 (?) года «К.А.Б.***» (предполагается — Катерине Александровне Буткевич). Однако убедительных подтверждений этой версии пока нет. Да и в 1820 году Катенька Буткевич уже три года как была Екатериной Алек­сандровной Стройновской». Прежде всего, непонятно, по­чему В.Кунин относит мадригал «К.А.Б.» к 1820 году, а не к 1817-му? М. Цявловский датирует его интервалом време­ни между июнем 1817 и ноябрем 1819 гг., Н. Лернер и П. Ефимов склонны были относить его к раннему послелицейскому периоду, то есть к началу 1817 года. Более точной датировки «Мадригал» не имеет. Затем — В.Кунин снова повторяет свою ошибку о времени замужества Стройнов­ской: в 1820 году она была замужем всего год, а не три. Любопытно также узнать, откуда у автора очерка инфор­мация о любви Стройновского к сочинению стихов по-польски с латино-французскими примесями? Маевский упоминает только о его трудах по политической экономии, имея в виду уже упомянутую книгу и трактат в 4-х частях «Всеобщая экономия народов…», СПБ, 1817 г. Других его сочинений мы не знаем.

Кунин: «Впоследствии, когда, разорившись, он жил в де­ревне… До бедности было, конечно, далеко, но петербург­ское изобилие все же осталось в прошлом…» О каком разорении или «далекой, но бедности» может идти речь, когда, даже продав один из двух своих петербургских домов с картинной галереей и статуей Кановы и заплатив миллион долга, Стройновский оставался владельцем 7000 душ крепо­стных мужского пола в своих западноукраинских имениях и 2000 душ, купленных им в Новгородской губернии, и по­строенного там каменного дома? В конце очерка о Стройновском Кунин пишет, что по смерти первого мужа она через год вышла замуж за Ельпидифора Антиоховича Зурова, и далее дает цитату: «Побьюсь об заклад, что ее соблазнило имя — иначе как объяснить ее брак? Женщина сорока лет, богатая, независимая…» Здесь все правильно, только это не шутливый разговор сестры Стройновской, а письмо Ольги Сергеевны Павлищевой, се­стры Пушкина, к мужу П.И. Павлищеву. И, в заключение, еще об одной маленькой ошибке. Дочь Стройновских О.В. Багратион-Имеретинская умерла за гра­ницей, в Марселе, но не в 1852, а в 1853 году. Это указано на ее надгробии в Александро-Невской лавре в Ленинграде.

Уточнение даже косвенных фактов, касающихся жизни и творчества гения, представляется нам делом в высшей сте­пени нравственным. Вот отчего, думается, столь фундамен­тальное здание возвела пушкинистика — как профессиональная, так и любительская, — и конца этому долго­строю, видно, не бывать. Это тот редкий случай, когда мы искренне говорим: и слава Богу, что не бывать! Наш следующий очерк — об одном таком косвенном факте, анализ которого обогащает ощущения и приводит к мысли о закономерности случайностей. Впрочем, как уже доводи­лось писать, судите сами.