НЕРАВНЫЙ БРАК

«Меня с слезами заклинаний
Молила мать; для бедной Тани
Все были жребии равны…
Я вышла замуж…»¹¹

Итак, Маевский рассказывает, что Катенька Буткевич ро­дилась в 1799 году. Будущая красавица, она уже с самого раннего возраста выказывала и свой будущий характер; с детства величавая и бесстрастная, не принимала участия в играх двух младших сестер и брата и только изредка, в минуту особого к ним благоволения, дозволяла им запрячь­ся в ее маленькие саночки и катать ее. Прошли годы. Около расцветших барышень стала увиваться молодежь. Чаще и усерднее других посещали их дом сыновья Николая Алексе­евича Татищева, старший из которых, Алексей¹², был страстно влюблен в Екатерину Александровну и уже считал­ся ее женихом. О предстоящей свадьбе говорил весь город, все считали ее несомненною.

Но когда дело подошло к помолвке, старый граф запретил сыну и думать об этой невесте. Ответом ее вспыльчивого отца был полный разрыв с семьей Татищевых. Алексею с братьями было запрещено являться в дом. Разразившийся скандал быстро оброс кри­вотолками в гостиных столичного света. По тогдашним по­нятиям, девушка, хотя и ни в чем не повинная, считалась опозоренной, а необыкновенная красота невесты лишь уве­личивала злословие и злорадство. Сестер перестали выво­зить в свет, к тому же, добавляет Маевский, положение семьи было затруднительным, дохода с оставшегося имения в 600 душ с трудом хватало на жизнь. Можно представить, какая трагедия бушевала в юном сердце Екатерины Александровны! Родным же и близким ее скорейшее замужество представлялось теперь единственным выходом из создавше­гося невыносимого положения. И тут на помощь пришел случаи. Благодаря знакомым подвернулся неожиданный же­них. Поляк, обладатель миллионного состояния, сенатор, вдовец, граф Валериан Венедиктович Стройновский.

Каза­лось бы, все прекрасно, если бы… если бы он не был на пятьдесят лет старше своей невесты! Но это не смутило его. Смолоду красавец, он имел громадный успех у женщин и всю жизнь оставался поклонником и ценителем женской красоты. И в этот раз на специально подстроенных смотри­нах красота Екатерины Александровны, правильная и хо­лодная, как красота греческой богини, поразила его. Он сделал предложение. Несчастная мать, упав на колени и горько рыдая, умоляла дочь пожертвовать собой ради бла­госостояния и чести семьи. Екатерина Александровна дала согласие… С бесстрастной улыбкой, с горделиво покойным взглядом синих глаз, с ясным сознанием выполненного дол­га девятнадцатилетняя красавица пошла к брачному алтарю со своим семидесятилетним женихом. Венчание соверши­лось в Коломенской церкви Покрова, в начале 1819 года. После свадьбы Стройновский попробовал вывозить свою жену в свет.

Но на первом же балу произведенный ею эф­фект испугал старого графа. Он ограничил общество жены лишь родственниками и близкими друзьями. В 1823 году у них родилась дочь, а вскоре Стройновский уехал с женой в имение, купленное им рядом с имением Буткевичей в Нов­городской губернии, где и провел оставшиеся годы своей жизни. В 1835 году он умер, Екатерина Александровна вто­рично вышла замуж — за генерала Зурова, тульского губернатора. Вот и вся история этого «неравного брака». Она вряд ли привлекла бы наше внимание, если бы не несколько слов, оброненных Маевским в конце рассказа о жизни Стройновской: «Была ли счастлива, — писал он, — молодая красавица? Пушкин не был с нею знаком (курсив наш — Б.Б.), но ходил, говорят, в церковь Покрова, что в Коломне, полюбоваться ею; там ее можно было видеть каждый воскресный и празд­ничный день. Затем появился «Домик в Коломне», где тетка моя, под названием графини, изображена с поразительной верностью…».